Чувашское республиканское отделение КПРФ

Прошло более четырех месяцев после начала военной спецоперации России на Украине, и мир вдруг заговорил о продовольственном кризисе.

В Японии также широко сообщалось о резком повышении цен отечественными производителями продовольствия и влиянии этого на домохозяйства. Чтобы потребители не паниковали из-за шумихи в СМИ, давайте спокойно посмотрим на реальное положение дел.

Автор сегодня часто спрашивает журналистов: «А вы помните всю ту возню с «продовольственным кризисом» в 2008 году?» И большинство репортеров честно отвечает: «Нет, не помним».

Тогда позволю себе напомнить те события. В то время на озере Тойя на Хоккайдо проходил 34-й саммит «Большой восьмерки», и одним из важных вопросов стал мировой рост цен на продовольствие. Производство зерна в США оказалось смещено в сторону кукурузы из-за повышенного спроса на биоэтанол (топливо, производящееся в основном на основе кукурузы). Цены на нее выросли. Одновременно повысился спрос на зерно в развивающихся странах. Цены на сою и пшеницу тоже резко выросли.

Саммит в то время был «Восьмеркой», то есть в нем участвовала и Россия. Говорят, что нынешний «продовольственный кризис» вызван военной спецоперацией, которую она проводит на Украине. Но по экспорту пшеницы Россия в течение всех последних лет занимает первое место в мире с 37,27 миллиона тонн (и прогнозы на урожай в ней в этом году благоприятные), а Украина, часто подаваемая как европейская житница, занимает лишь пятое место с 18,06 миллиона тонн (данные ФАО за 2020 год). То есть по объемам экспорта Россия в два раза превосходит Украину, и в этом году поставит на мировой рынок рекордное количество зерна.

При этом следует учитывать и еще один очень значимый фактор. Россия экспортирует 37 миллионов тонн пшеницы при урожае в 2020 году в 85,9 миллиона тонн (это не самый большой урожай). А Украина вывозит на экспорт 18 миллионов тонн при сборе в среднем порядка 25 миллионов тонн. Таким образом, уровень самообеспеченности и продовольственной безопасности в России несравненно выше. В России пшеницы собирается в 3,5 раза больше, чем в США и Канаде, и в 9 раз больше, чем в Австралии. Она – третья в мире по ее производству после Китая и Индии, уступая им совсем немного (при этом вспомните о том, что население в России чуть ли не в десять раз меньше, чем в Китае и Индии).

Также в мире наблюдается и рост цен на нефть. Глядя на изменение цен на зерно в США, мы видим, что на эти изменения оказывают влияние цены на черное золото. Чем выше его цена, тем выше и стоимость этанола, а следовательно, и биоресурсов для его производства (кукурузы и сои). Вспомните: когда в июле 2008 года цена сырой нефти марки WTI (West Texas Intermediate) достигла своего пика, цена на пшеницу также достигла наивысшей отметки еще в феврале того же года. Однако, поскольку рынок находился в восходящем тренде, посевы пшеницы во всем мире существенно увеличились, и к концу года цена упала вдвое.

Цены на зерно колеблются из-за различных факторов, таких как погода, спекуляции, спрос и предложение. Более того, основная тенденция цен на пшеницу в последние десятилетия состоит в том, что они последовательно снижаются. Это связано с тем, что население мира увеличилось за период с 1961 по 2020 год в 2,5 раза, а производство пшеницы и риса увеличилось в 3,5 раза. Если посмотреть на реальную цену на пшеницу (без учета спекулятивных ценовых колебаний), она находится даже на более низком уровне, чем в 1970-х годах, хотя и считается высокой.

Опасность кризиса продовольствия серьезна для развивающихся государств, таких как страны Ближнего Востока и Африки, где большая часть расходов населения приходится на продукты питания. Однако ситуация между развивающимися и развитыми странами, в том числе и Японией, сильно различается.

Сумма денег, которую мы, японские потребители, платим за импортные сельскохозяйственные и морские продукты, составляет всего 2% от суммы наших расходов на еду. Что касается пшеницы, она вообще составляет всего 0,2% от них. Глупо думать, что сейчас вы не сможете купить зерно в Японии. Даже в суматохе 2008 года индекс потребительских цен вырос всего на 2,6%.

***

Еще одна вещь, которая вызывает беспокойство у потребителей, – это слово «эмбарго». В мае этого года везде в мире с повышенной тревогой сообщалось, что Индия, второй по величине производитель пшеницы в мире (107 миллионов тонн в 2020 году, а в КНР было собрано 134 миллиона тонн), ввела эмбарго на экспорт зерна. Но ведь индийский зерновой экспорт в обычные годы составлял всего 930 000 тонн при указанных урожаях свыше ста миллионов тонн. Абсолютная часть зерна в Индии и так предназначена исключительно для внутреннего потребления, так что никакими особыми последствиями это эмбарго стране не грозит. Причины, по которым Индия решила ввести его, в основном внутриполитические.

Для Японии, которая имеет низкий уровень продовольственной самообеспеченности, эмбарго на экспорт какого-то продовольствия, прежде всего зерновых из стран-экспортеров, таких как США, представляется чуть ли не вопросом жизни и смерти. Однако я хотел бы здесь подчеркнуть, что в нормальных условиях такое эмбарго со стороны таких стран-производителей практически невозможно.

Обратимся к относительно недавнему опыту.

Предшественником Всемирной торговой организации (ВТО) было Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ). Я участвовал в переговорах Уругвайского раунда, проходивших в декабре 1993 года, в качестве переговорщика. Здесь, по предложению Японии, в соответствии со статьей 12 Соглашения по сельскому хозяйству, страны, намеревающиеся запретить или ограничить экспорт, должны в полной мере учитывать влияние на продовольственную безопасность стран-импортеров и заранее информировать Сельскохозяйственную комиссию о мерах, которые необходимо принять, чтобы эту безопасность обеспечить. Существовала обеспокоенность тем, что страны-экспортеры, такие как США, выступят против этого положения, но Соединенные Штаты не возражали, заявив, что «свободная торговля – это продовольственная безопасность». Таким образом, уже тогда возникло четкое международное понимание того, что страны-экспортеры чувствительных продовольственных товаров типа зерна не могут налагать эмбарго на свой экспорт в одностороннем порядке. Я до сих пор живо помню все это.

Этому есть две возможные причины. Одной из них является «соевый кризис» 1973 года. В США в то время анчоусы использовались в качестве корма для свиней, но с 90-х годов их перестали вылавливать у побережья Перу, а в качестве альтернативного корма стали использовать соевый жмых. Чтобы удовлетворить спрос на это питание для скота в США, тогдашний президент Никсон объявил эмбарго на соевые бобы.

В то время на США приходилось 90% мирового экспорта сои, и это решение стало большим ударом для Японии. Чувствуя кризис, японское правительство искало и нашло альтернативную страну-производителя сои на бразильских полях Серрадо (огромный сельскохозяйственный регион в центральной части Бразилии площадью в три раза превосходящий штат Техас, называемый бразильской житницей. – Прим. ИноСМИ.). Япония сотрудничала с Бразилией в улучшении почвы этих земель через официальную помощь развитию (ОПР) и помогала ей выращивать сою. В результате производство сои в Бразилии увеличивалось в геометрической прогрессии. Сегодня она далеко обгоняет Соединенные Штаты и становится экспортером сои номер один в мире. Так что в определенном смысле это эмбарго стало для США огромным ударом.

Во-вторых, в 1979 году, после того, как советские войска вошли в Афганистан, президент Картер наложил эмбарго на экспорт зерна в Советский Союз. Цель состояла в том, чтобы нанести удар по СССР, который не мог обеспечить себя кормами для скота. Но Москва нашла импортную альтернативу под названием Аргентина. В результате американские фермеры резко теряли экспортные объемы, разорялись и уходили из сельского хозяйства один за другим. В аграрном секторе США возник тяжелый кризис. И уже в следующем году эмбарго на экспорт американского зерна в СССР было снято.

И сегодня в таких странах, как США, Канада и Австралия, где экспорт агропродукции составляет большую часть экспорта этих стран вообще, эмбарго на вывоз продовольствия будет означать одно: значительная его часть останется в стране, что ударит по ценам и по фермерам данной страны. И наоборот, другие страны-экспортеры только выиграют от роста цен из-за сокращения предложения на международном рынке.

Что должны знать японцы о настоящем продовольственном кризисе? Продовольственный кризис в Японии может быть вызван прежде всего блокадой и разрушением морских путей, что сделает невозможным доступ к нам продовольствия.

Если импорт прекратится, мы в Японии сможем есть главным образом только рис и картофель-батат, как это было сразу после окончания войны. Количество риса, раздаваемого тогда по карточкам, составляло 120 кг на человека в год. При пересчете на нынешнее население это 16 миллионов тонн риса в год. Но текущее производство этой культуры в стране составляет всего 6,75 миллиона тонн. Сельскохозяйственные угодья под посевами риса сократились с 6 до 4,4 миллиона гектар.

Причиной этому является намеренное сокращение производства риса у нас в стране. Японское правительство в течение многих лет добивалось этого. Последовавшее за этим повышение цены на рис позволило сохранить численный состав трудящихся нашего агросектора. Высвобождавшиеся сельхозугодья по высоким ценам продавались на рынке под промышленную и жилую застройку. Получающиеся доходы депонировались в банки, а затем в значительной степени направлялись на американские финансовые рынки. Происходило намеренное снижение самообеспеченности Японии отечественным продовольствием.

Получается, что страна сама субсидировала сокращение производства продовольствия. Ну разве не была глупой такая сельскохозяйственная политика японских властей? Где еще в мире можно найти такую страну?

В политике Японии постоянно и искусственно поддерживались высокие цены на рис и низкие цены на пшеницу. Например, путем искусственного увеличения числа работников агросектора, занятых неполный рабочий день, посевы риса были сдвинуты с июня на май. В этот период в Японии традиционно убирали пшеницу. Таким образом, предпочтение было отдано рису, и пшеницы теперь в Японии не хватает.

Продовольственный кризис может случиться и в Японии. Если власти будут сдерживать производство риса, запрещать его экспорт и ориентироваться только на внутренний рынок, то нашу продовольственную безопасность это никак не улучшит.

Например, Европейский Союз экспортирует излишки зерна на международный рынок и не боится продовольственного кризиса.

Если цена на пшеницу в мире взлетела, Японии следует увеличить производство и потребление риса. Это альтернативные отношения в экономике.

Есть еще один нюанс. Поскольку целью сельскохозяйственной политики японских властей является сокращение производства риса, селекция для повышения его урожайности стала в нашей стране табу. Наверное, Япония — единственная страна в мире, которая искусственно сдерживает рост урожайности своей основной сельскохозяйственной культуры.

Блокада или нарушения морских путей в случае с островной Японией приведет к перебоям не только с импортом продовольствия, но и с закупками нефти и СПГ. В этом случае сельскохозяйственная техника, не сможет работать, а удобрения и пестициды не будут производиться. Фактически японское сельское хозяйство окажется в том же состоянии, в каком было сразу же после окончания войны. Именно поэтому стабильность получения нами энергоресурсов из разных альтернативных источников так важна.

Даже в разгар усиливающихся криков о продовольственном кризисе редко отмечается, что истинной причиной его является не природа, а соответствующая сельскохозяйственная политика конкретных государств.

Примером этого как раз служит Япония. Сейчас мало кто замечает, что японское правительство ведет свою аграрную политику в направлении, прямо противоположном обеспечению продовольственной безопасности страны.

Поэтому, когда где-то кричат «Продовольственный кризис!», всегда нужно четко и до конца определять, в чем суть возникающей ситуации, и понимать ее причины. И чаще всего они лежат в области неправильной политики и управления.

Кадзухито ЯМАСИТА,

главный научный сотрудник японского «мозгового центра» Canon Global Strategy Research Institute, доктор сельскохозяйственных наук, Wedge Infinity (Япония)

Источник