Чувашское республиканское отделение КПРФ

Готовил ли вождь замену себе?

Ответ на этот вопрос Ю.В. Емельянов начинает с разговора о кадровой политике Сталина.

Говоря о «некоторых сторонах кадровой политики Сталина», бывший Председатель Верховного Совета СССР А.И. Лукьянов в своей статье «Возвращение Сталина», опубликованной в «Правде» за 11–16 июня 2004 года, подчеркивал: «Ее не надо обелять или приукрашивать, нельзя забывать о нарушениях законности и репрессиях. Но это была глубоко продуманная политика, в основе которой лежала забота о профессионализме и последовательном выдвижении кадров, политика, которая давала возможность не допускать к управлению дилетантов и карьеристов, не знающих реальной жизни, производства и нужд народа… Широко известно, как смело Сталин выдвигал молодые кадры перед войной и во время войны… После войны он действовал не менее целеустремленно, хорошо понимая, что на смену механизму военного времени должен прийти новый, более демократический механизм. В 1947 году Сталин предлагает всем руководителям министерств и ведомств создать у себя кадровый резерв «дублеров», способных их заменить. Видя, что министры стали подбирать замов, которые им «ничем не угрожали», Сталин называет такие действия саботажем и дает поручение навести в этом деле порядок».

А.И. Лукьянов отмечал, что тогда «в Секретариате ЦК появляются новые перспективные работники – такие как ленинградец A.A. Кузнецов, которого Сталин неосторожно отрекомендовал своим возможным преемником в руководстве партии. Производственники М.З. Сабуров, М.Г. Первухин, В.А. Малышев и ряд других специалистов народного хозяйства стали еще раньше работать в правительстве. Это не могло не насторожить «старую гвардию». При помощи так называемого «ленинградского дела» она убирает со своей дороги Кузнецова и председателя Госплана Вознесенского. Но Сталин не останавливается. Всеми силами он стремится вдохнуть новую жизнь в мобилизационную экономику, активнее использовать экономические рычаги развития производства, деньги, кредит, цены, обрушивается с критикой на догматизм и схоластику в идеологической работе. В этом свете заявление Сталина об отставке на Пленуме ЦК, проходившем после XIX съезда партии, было, пожалуй, апогеем его борьбы за обновление всех сторон послевоенной жизни страны. Тогда, как известно, Президиум ЦК расширился в два с половиной раза – до 25 человек. В него вошло значительное число представителей молодого поколения партийных и хозяйственных работников с мест. Появилась возможность гораздо более широкого коллективного рассмотрения и решения наиболее важных вопросов жизни страны».

Судя по воспоминаниям Микояна, расширение состава Президиума ЦК после XIX съезда до 25 членов и 11 кандидатов, главным образом за счет более образованных и опытных в хозяйственном отношении лиц, выдвижение Сталиным Первухина и Сабурова в члены Бюро Президиума ЦК насторожило «ветеранов Политбюро». В своем выступлении на октябрьском (1952 г.) Пленуме ЦК КПСС И.В. Сталин напомнил о том, что в последние годы он переместил наиболее близких к нему людей на посты заместителей председателя Совета Министров, назначив на посты министров людей «более молодых и энергичных». Но очевидно, при этих назначениях главное значение придавалось знаниям и опыту работы в условиях современного хозяйства.

Не исключено, что, пока не все такие назначения состоялись, «ветераны Политбюро», которые еще в 1949 году утратили министерские посты, могли постараться принять меры, чтобы эти назначения не состоялись. Знаменательно, что за два часа до смерти Сталина решения XIX съезда КПСС о расширении состава Президиума ЦК были отменены, а многие сталинские выдвиженцы 1952 года, включая, например, Л.И. Брежнева, были отодвинуты на менее значительные посты.

Одним из последних решений И.В. Сталина было назначение в декабре 1952 года 50-летнего Пантелеймона Кондратьевича Пономаренко заместителем Председателя Совета Министров СССР. А.И. Лукьянов подчеркивал: «К этому человеку Сталин присматривался давно, как бы сберегая его на будущее»…

Как кубанец встал во главе Белоруссии

Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко родился 27 апреля 1902 года в кубанском казачьем хуторе Шелковском Белореченского района. В 16 лет Пономаренко вступил в отряд красных казаков и в 1918 году участвовал в боях за Екатеринодар, затем переименованный в Краснодар.

По окончании войны поработав слесарем, Пономаренко поступил на Краснодарский рабфак, который закончил в 1927 году. Он продолжил свое образование в Московском институте инженеров транспорта, который окончил в 1932-м. По окончании МИИТа Пономаренко был мобилизован в Красную Армию, где три года прослужил на командирских должностях на Дальнем Востоке.

Однако в 1938 году Пономаренко перешел на партийную работу.

Вступив в ВКП(б) в 1925 г., Пономаренко принадлежал к тем 90% тогдашних коммунистов, которые вступили в партию после Гражданской войны. В середине 30-х гг. почти все руководящие посты занимали те, кто стал членом партии до 1921 года (на их долю приходилось 80% делегатов XVII съезда партии). Подавляющее большинство из них вступили в партию в 1917–1920 гг. Их уровень образованности был низкий: в 1920 году 5% большевиков имело высшее образование, 8% – среднее. 3% анкетированных были неграмотны. Остальные (84%) имели «низшее», «домашнее» и прочие виды внешкольного образования.

Даже через 10 лет пребывания у власти образовательный уровень правящего слоя не был высоким. Среди делегатов XVI съезда партии (1930 г.) лишь 4,4% имели высшее образование и 15,7% – среднее.

В то же время, став у рычагов управления страны в годы Гражданской войны, эти люди приучились руководить командными методами, характерными для тех лет. В то же время они держались за власть, стараясь остановить продвижение вверх более молодых и более образованных коммунистов, имевших опыт работы на современном производстве. Эти обстоятельства во многом объясняют сопротивление подавляющего большинства старых кадров проведению тайных, равных, прямых выборов в Советы на основе Конституции СССР 1936 г. К тому же первоначально выборы предусматривали выдвижение нескольких кандидатов на одно депутатское место. Под предлогом того, что выборами воспользуются «внутренние враги», большинство членов ЦК выступили в конце июня – начале июля 1937 года с требованиями развертывания массовых репрессий. Помимо устрашения населения, эти репрессии были использованы для устранения возможных конкурентов из числа более молодых и образованных коммунистов. Поэтому среди жертв репрессий стало немало членов партии.

Поскольку вслед за каждым репрессированным коммунистом из партии исключали «за потерю политической бдительности» тех, кто давал ему рекомендации о вступлении в партию, членов партийного бюро, и даже его родственников, то численность партии стала стремительно сокращаться.

В середине июня 1938 г. П.К. Пономаренко был избран первым секретарем ЦК компартии Белоруссии, а в марте 1939 он возглавил делегацию Белоруссии на XVIII съезде ВКП(б). В конце съезда он был избран членом ЦК партии. В докладе мандатной комиссии Г.М. Маленков сообщил, что делегатов, вступивших в партию до 1921 году, было лишь 19,4%, то есть в 4 раза меньше, чем на предыдущем съезде. Соответственно и вырос уровень образованности участников съезда: высшее образование имели 26,5%, а среднее – 46%.

Выступая с трибуны съезда, Пономаренко говорил об успехах Белоруссии в хозяйственном развитии. Он упомянул 1700 предприятий, построенных в ходе выполнения второго пятилетнего плана. Указав, что 24% территории республики составляют болота, Пономаренко в то же время заявил, что в Белоруссии «заново создана торфяная промышленность», а на «освоенных болотах» выращены высокие урожаи ржи, ячменя, овса и капусты. Пономаренко обратил внимание на прирост населения республики на 1,2 миллиона человек за две пятилетки, то есть на 25%.

В то же время Пономаренко заметил: «У Советской Белоруссии есть западный сосед», который «зарекомендовал себя известной близостью к так называемой оси Берлин–Рим» и «размечтался о некоторых землях, лежащих неподалеку от него». Поэтому руководитель Белоруссии напоминал о поражениях польских, шведских и французских захватчиков, которые «оставили свои кости на просторах русских, украинских и белорусских земель».

Первая стычка с Хрущевым

Всего через полгода после этого выступления мир стал свидетелем краха Польского государства, запутавшегося в своих отношениях с Берлином, а 17 сентября 1939 г. части Красной Армии перешли государственную границу СССР, заняв земли Западной Украины и Западной Белоруссии. На всех этнографических картах Европы были четко прочерчены границы расселения белорусов и украинцев, а потому Пономаренко в своей беседе с академиком РАН Г.А. Куманевым вспоминал: «Я не думал, что… могли возникнуть какие-либо осложнения» при установлении «административной границы между новыми областями страны».

Однако первый секретарь ЦК Компартии Украины Н.С. Хрущев представил свой проект размежевания между новыми западными землями страны, в соответствии с которым почти все они отходили к Украинской ССР. 22 ноября 1939 г. Хрущев и Пономаренко были вызваны в Кремль к Сталину. Еще до начала встречи в сталинском кабинете, Хрущев обрушился на проект, представленный Пономаренко. «Кто вам состряпал эту чепуху и чем вы можете ее обосновать?!» – кричал он.

Сталин принял двух первых секретарей, сказав: «Здорово, гетманы, ну как с границей? Вы еще не передрались? Не начали войну из-за границ? Не сосредоточили войска? Или договорились мирно?»

После тщательного изучения и сопоставления двух проектов административной границы республик, Сталин поддержал в основном предложение Пономаренко. Правда, Сталин внес поправку, прочертив в одном месте границу севернее той, что была обозначена на карте Пономаренко. Сталин объяснил это «желанием украинцев получить немного леса».

«Ахтунг! Партизанен!»

Через три часа после начала войны по телефону Пономаренко позвонил Сталин. Заслушав сообщение руководителя Белоруссии, Сталин сказал: «Сведения, которые мы получаем из штаба округа, теперь уже фронта, крайне недостаточны. Обстановку штаб знает плохо. Что же касается намеченных вами мер, они в общем правильны. Вы получите в ближайшее время на этот счет указания ЦК и правительства. Ваша задача заключается в том, чтобы решительно и в кратчайшие сроки перестроить всю работу на военный лад… Вы лично переносите свою работу в Военный совет фронта. Оттуда руководите и направляйте работу по линии ЦК и правительства Белоруссии»…

Только за два летних месяца и только один Гомельский партизанский отряд «Большевик» уничтожил 30 автомашин и около 350 гитлеровцев. В сентябре партизаны Рудненского района организовали на дороге Минск–Бобруйск крушение немецкого воинского эшелона.

В октябре 1942 года штаб группы армий «Центр» доносил в германский штаб сухопутных войск: «Умножаются случаи налетов на железные дороги в дневное время. Партизаны убивают железнодорожную охрану. Особенно большое количество подрывов происходит на тех участках железных дорог, которые являются нашими главными путями подвоза и снабжения. 22 сентября участок Полоцк – Смоленск в результате трех налетов был выведен из строя на 21 час и затем на 10 часов. 23 сентября участок железной дороги Минск – Орша – Смоленск был выведен из строя на 28 часов и вторично на 35 часов».

Только с июля по ноябрь 1942 года в Белоруссии партизанами было пущено под откос 597 эшелонов, взорвано и сожжено 473 железнодорожных и шоссейных моста, 855 автомашин, 24 танка и бронемашины, уничтожено 2220 немецких солдат, офицеров и полицейских.

Будущий историк генерал Курт Типпельскирх тогда служил «в огромном, простиравшемся почти до Минска, лесисто-болотистом районе». Этот район, по его словам, «контролировался крупными партизанскими отрядами и ни разу за все три года не очищался от них, а тем более не оккупировался немецкими войсками. Все переправы и дороги в этом труднодоступном районе, покрытом почти первобытными лесами, были разрушены». Там действовали советские учреждения, сохранялись колхозы, над зданиями сельсоветов реяли советские флаги, издавались советские газеты. Их деятельностью руководил ЦК Компартии Белоруссии во главе с Пономаренко.

Главный партизан СССР

Неудивительно, что, когда в Кремле решили создать единый центр по руководству партизанским движением на оккупированных территориях, к разработке этого вопроса был привлечен П.К. Пономаренко. Как он вспоминал, «в декабре 1941 года и в первой половине 1942 года работа по созданию Центрального и республиканских штабов развернулась полным ходом. Но вдруг 26 января Г.М. Маленков сообщил мне, что ГКО решил приостановить все подготовительные мероприятия». Позже оказалось, что принятие важного решения было отложено по инициативе Хрущева и Берии. Лишь 30 мая 1942 года состоялось заседание ГКО, на котором с докладом о создании Центрального штаба партизанского движения (ЦШПД) выступил Л.П. Берия. Он предложил поставить во главе штаба наркома внутренних дел Украины В.Т. Сергиенко, находившегося в подчинении у Хрущева, как руководителя Украины, и Берии, как руководителя НКВД СССР.

Однако это предложение было отвергнуто Сталиным. «А вам не жаль отдавать в Центр такие хорошие украинские кадры? – спросил не без иронии Сталин, обращаясь к Хрущеву и Берии. Вслед за этим, уже более резким тоном, он сказал, смотря только на Берию: «У вас узковедомственный подход к этой чрезвычайно важной проблеме. Партизанское движение, партизанская борьба – это народное движение, народная борьба. И руководить этим движением, этой борьбой должна и будет партия… Начальником Центрального штаба партизанского движения будет член ЦК ВКП(б)». «С этими словами, – рассказывал Пономаренко со слов Микояна, присутствовавшего на этом заседании ГКО, – Сталин взял синий карандаш, обвел стоявшую последнюю в представленном списке мою фамилию и стрелочкой поставил на первое место».

По словам Пономаренко, «Хрущев и Берия, особенно Хрущев, были недовольны таким решением и моим назначением, сосчитав это «поражением Украины и НКВД»… Хрущев… расценил это как «унижение Украины или «белорусский подкоп» под нее».

Чуждый узковедомственному и ограниченному местническому подходу, руководитель Центрального штаба партизанского движения Пономаренко организовывал партизанские операции на всех оккупированных территориях. Под руководством штаба был разработан план боевых действий партизанских отрядов под командованием С.А. Ковпака и А.Н. Сабурова. Выйдя из Брянских лесов 26 октября 1942 года, отряды совершили 700-километровый рейд по глубоким тылам противника и вышли в середине ноября к Правобережной Украине. Подобные же рейды совершали партизаны Калининской, Смоленской, Ленинградской областей, Карелии, Латвии.

Особенно активно действовали партизаны по мере приближения советских войск. Говоря о военных действиях в ходе полного снятия блокады Ленинграда, маршал Мерецков писал: «Наступление, предпринятое советскими войсками в последней декаде января, совпало с серией организованных Центральным штабом партизанского движения ударов, нанесенных партизанами по немецким тылам». Партизанские отряды атаковали вражеские части, и порой брали города до вступления в них частей Красной Армии. Так в период наступления Карельского фронта партизаны освободили 11 населенных пунктов и удержали их до подхода войск Красной Армии.

Партизаны Белоруссии были привлечены к участию в операции «Багратион». П.К. Пономаренко, которому было присвоено воинское звание генерал-лейтенанта, стал членом военного совета 1-го Белорусского фронта. К тому времени в республике действовало 150 партизанских бригад и 49 отдельных отрядов, общей численностью свыше 143 тысяч человек. Накануне начала операции партизанские отряды предприняли действия по разрушению железнодорожных коммуникаций противника. Только в ночь на 20 июня партизаны подорвали свыше 40 тысяч рельсов. Вследствие этого были полностью выведены из строя и частично прерваны железнодорожные перевозки на многих маршрутах, проходящих через Белоруссию.

Роль Пономаренко в руководстве партизанским движением ныне широко признана. Поэтому в день его 100-летия – 27 июля 2002 г. в Музее на Поклонной горе о нем вспоминали как о «Главном партизане СССР».

Восстанавливая Беларусь

В июле 1944 г., после своего возвращения в Минск, П.К. Пономаренко был назначен председателем Совета народных комиссаров Белоруссии. Ему предстояло заняться восстановлением разоренной республики. 74% жилого фонда Белоруссии было уничтожено. В сельской местности было сожжено 1 200 тысяч домов. Оккупанты вывезли в Германию или уничтожили сельскохозяйственную технику и 70% поголовья скота. Они убили 2,2 млн жителей и военнопленных. Свыше 380 тысяч людей угнали в Германию.

Уже через год во время беседы со Сталиным во время его поездки через Белоруссию в Потсдам на конференцию Пономаренко сообщил, что республика восстановила 320 разрушенных машинно-тракторных станции и сумела выполнить план весенних полевых работ на 138%. Обратил внимание Пономаренко и на «восстановление детских домов в условиях, когда в Белоруссии осталось свыше 300 тысяч сирот», на «10 тысяч восстановленных и построенных школ, где уже начались занятия». Хотя из окон сталинского вагона были всюду видны развалины, Пономаренко сообщил, что жилищное строительство развертывается, а «из землянок в новые дома переселилось к настоящему времени около 100 тысяч семей защитников Родины».

Обсудил Пономаренко со Сталиным и будущее белорусской столицы. Сказав, что Минск «разрушен до основания», Пономаренко поставил вопрос: «Таким ли нужно его восстанавливать, каким он был? Можно задаваться любыми нереальными планами, если в Минске и около него не строить несколько крупных промышленных предприятий. Они потянут за собой всё – и жилье, и благоустройство. Улицы надо будет делать пошире и попрямее, а в планировку города внести уже другие показатели. Великие усилия восстановления будут иметь великую цель».

Согласился Сталин и с предложением Пономаренко о строительстве в Минске мощного тракторного завода вместо запроектированного до войны авиационного. Так многие черты экономики Белоруссии и облик ее столицы были определены по инициативе Пономаренко.

Примерно за год до этой встречи Пономаренко отстоял границы Белоруссии, сохранившиеся до наших дней. В августе 1944 г. он был вызван в Москву Г.М. Маленковым. Ему было сказано, что принято решение на территории Белоруссии образовать Полоцкую область и передать ее РСФСР.

Пономаренко возражал против этого, но Маленков говорил, что вопрос практически решен. Оказалось, что предложение Маленкова поддержал Сталин. На заседании Политбюро Пономаренко доказывал, что Полоцк «в сознании белорусов, особенно интеллигенции, является центром белорусской культуры». Он упомянул великого белорусского просветителя Франциска Скорину и других деятелей культуры Белоруссии, которые родились в Полоцке или творили в этом городе. Главным же, по мнению Пономаренко, было то обстоятельство, что в ходе войны белорусский народ понес «тяжелейшие жертвы на фронтах, в партизанской и подпольной борьбе… И вот к окончанию войны Белоруссия территориально и по населению сокращается за счет отхода ряда районов к РСФСР». Пономаренко считал, что «это не будет народом понято и многих обидит».

Как вспоминал Пономаренко, «Сталин нахмурился, наступила тягостная пауза, все молчали и ждали его решения. Наконец, он поднялся, медленно прошел туда и обратно вдоль стола, потом остановился и сказал: «Хорошо, покончим с этим вопросом, Полоцкую область надо образовать, но в составе Белоруссии. Народ хороший и обижать его действительно не следует».

По словам Пономаренко, «Маленков, главный инициатор проекта, был расстроен и мрачен… Плохо скрывал свою досаду и Н.С. Хрущев».

Несостоявшееся назначение

5 мая 1948 г. опросом членов ЦК Пономаренко был утвержден секретарем этого высшего органа партии. Ему было поручено контролировать работу государственного планирования, финансов, торговли и транспорта. С 1950 г. Пономаренко стал также министром заготовок. Поэтому значительная часть выступления Пономаренко на XIX съезде КПСС была посвящена вопросам заготовок сельскохозяйственных продуктов, достижениям и недостаткам в этом деле.

К тому времени, несмотря на приток в руководство более образованных и подготовленных людей, в самом высшем органе партии – Политбюро были представлены лишь те, кто стал коммунистом до 1921 г. Лишь один из 11 членов высшего руководства (Г.М. Маленков) имел законченное высшее образование. Члены Политбюро заняли управленческие должности во время или вскоре после Гражданской войны, сохранив тот же уровень подготовки и привычки руководства тех лет.

По настоянию Сталина в состав вновь созданного после XIX съезда Президиума ЦК было избрано 36 членов.

В своем выступлении на октябрьском пленуме ЦК 1952 г., состоявшемся после завершения съезда, Сталин объявил о том, что он собирается уйти в отставку. К этому времени состояние здоровья Сталина, подорванное напряженной работой в годы войны, сильно ухудшилось. Это отражалось на его работоспособности. По словам Молотова, многие правительственные документы он подолгу не подписывал. Поэтому с февраля 1951 г. три члена Политбюро (Г.М. Маленков, Л.П. Берия, Н.А. Булганин) получили право подписывать различные документы вместо Сталина.

Однако ни одного из этих троих Сталин не собирался выдвигать вместо себя после своей отставки.

Как писал А.И. Лукьянов, который долгое время отвечал за секретный архив ЦК КПСС, в декабре 1952 г. был подготовлен документ, о котором упомянул в своих воспоминаниях И.А. Бенедиктов еще в 1980 г. По словам А.И. Лукьянова, обычно проекты решений подписывались сначала первыми лицами в руководстве, а затем уже нижестоящими. На сей раз первые подписи поставили кандидаты в члены Президиума, а затем полноправные члены этого высшего органа ЦК. Лукьянов подчеркивал: «Под проектом решения не было лишь подписей четырех членов Президиума ЦК: Г.М. Маленкова, Л.П. Берии, Н.А. Булганина и Н.С. Хрущева».

Необычный порядок сбора подписей, вероятно, был вызван желанием Сталина поставить перед совершимся фактом тех, кто считал себя наиболее вероятными преемниками его на руководящих постах. Как свидетельствовал А.И. Микоян, в конце 40-х гг. Сталин, находясь на отдыхе, сказал в присутствии членов Политбюро, что на посту Председателя Совета Министров СССР его мог бы заменить Н.А. Вознесенский, а на посту секретаря ЦК – А.А. Кузнецов. Вскоре против того и другого Сталину были предъявлены компрометирующие материалы, а затем оба руководителя были обвинены в антигосударственном заговоре. Создается впечатление, что Сталин учел этот урок и старался скрыть свое предпочтение к Пономаренко. Он не был предложен Сталиным в состав президиума съезда, а его речь не казалась выступлением претендента на высшую правительственную должность.

Поэтому никто из тех, кто считал себя наиболее вероятными преемниками Сталина, не ожидал, что вместо них предпочтение будет отдано П.К. Пономаренко. К тому же, как следовало из вышеизложенного, у Хрущева, Берии, Маленкова были давние личные обиды на избранника Сталина.

Очевидно, решение о новом Председателе Совета Министров СССР должно было быть поставлено в повестку дня сессии Верховного Совета СССР, которая должна была открыться, как это было и раньше, в первую среду марта. В 1953 году такая среда приходилась на 4 марта. За три дня до этого, в воскресенье, должен был состояться обед на сталинской даче, на которую ее хозяин пригласил руководителей партии, а также своих детей Василия и Светлану. Возможно, во время обеда он собирался поговорить о своем решении, уже одобренном подавляющим большинством членов Президиума ЦК КПСС.

Однако поздно вечером к Сталину на дачу приехали Маленков, Берия, Булганин и Хрущев. Они долго сидели за столом, попивая слабоалкогольное грузинское вино. Разошлись лишь в пятом часу утра 1 марта. Охранники свидетельствовали, что Сталин был в хорошем настроении.

Дальнейшие события известны.

Хотя обнаружить факт насильственной смерти Сталина не удалось, очевидно, что запрещение Г.М. Маленкова, Л.П. Берии, Н.А. Булганина и Н.С. Хрущева вызвать врачей нельзя расценить иначе, как уголовное преступление, связанное с неоказанием помощи тяжелобольному человеку.

Со слов охранников они знали, что те перенесли Сталина с пола, где он лежал в бессознательном состоянии. «Не надо паниковать! Сталин спит!» – объявили руководители партии охранникам. Врачи прибыли к парализованному Сталину лишь на следующее утро.

Опала Пономаренко

За два часа до смерти Сталина вечером 5 марта руководство партии поспешило принять решение о кадровых изменениях в правительстве и Президиуме ЦК. На деле это означало исключение из состава Президиума практически всех, кто был введен в его состав после XIX съезда. Из состава Президиума был выведен и П.К. Пономаренко.

Через 10 дней после смерти Сталина на сессии Верховного Совета СССР было объявлено о создании никогда прежде не существовавшего в стране Министерства культуры. Министром был назначен П.К. Пономаренко. Очевидно, так пытались запутать тех, кто что-то слышал о назначении Пономаренко Председателем Совета Министров.

Не прошло и года, как Пономаренко был направлен в Казахстан на пост первого секретаря ЦК партии в этой республике. Однако и в Алма-Ате он пробыл недолго – до августа 1955 г.

Затем последовали назначения на должности посла в Индии, Непале, Польше, Голландии, МАГАТЭ. Пономаренко не было еще 60 лет, когда его отправили на пенсию.

Юрий ЕМЕЛЬЯНОВ