Чувашское республиканское отделение КПРФ

15.06.2015

Член ЦК КПРФ публицист Юрий Белов в беседе с политическим обозревателем «Правды» и членом ЦК КПРФ Виктором Кожемяко.«А вы что читаете?» — такой вопрос был поставлен в «Правде» на основании писем, которые получает редакция. В них всё больше заботы о воспитании нового партийного пополнения, об идейной закалке комсомольцев и молодых членов партии, наших сторонников, о том, как они учатся, что читают, каковы уровень их культуры и круг интересов. Всё чаще говорится о необходимости постоянного, целенаправленного самообразования с юных лет. Накануне пленума ЦК КПРФ, который будет посвящён молодёжной политике партии, редакция решила задать ряд вопросов известному публицисту из Ленинграда, члену Центрального Комитета Юрию Павловичу Белову. Некоторое время назад под рубрикой «А вы что читаете?» он выступил с интересной статьёй, рекомендовавшей в качестве учебного пособия для молодых труды выдающегося советского философа Эвальда Ильенкова. Статья вызвала немало читательских откликов, в которых содержались просьбы, чтобы автор более широко высказался по обсуждаемой теме. Результатом стала публикуемая беседа.

Если ставим задачу быть авангардом

— Юрий Павлович, как вы относитесь к теме этого разговора в «Правде»?

— Я считаю её исключительно важной, потому что речь идёт по сути о духовном здоровье общества. Сейчас, когда произошло резкое падение культуры, когда продолжается процесс духовной деградации или даже того, что Писарев когда-то назвал умственным распутством (а оно связано и с распутством нравственным), в такое время коммунистам остаться безучастными к этому процессу просто невозможно.

— А почему?

— Если мы ставим перед собой совершенно необходимую задачу стать авангардом широких масс, то это значит — не только политическим авангардом, но и духовным, интеллектуальным, нравственным. А без повышения культуры чтения, без самообразования такую задачу не решить.

— Между тем само это слово — самообразование почти исчезло из лексикона, в том числе у коммунистов. Я помню трудное послевоенное время, когда широчайшее распространение получили вечерние школы и многим приходилось совмещать повседневную работу с учёбой. Общество тогда всячески поощряло и образование, и самообразование, а для коммунистов это был просто закон. Точно так же после Октября, когда выходцы из рабочего класса и крестьян, тянувшиеся к знаниям, буквально делали себя.

— Вот и сегодня проблемам культуры чтения, самообразования, особенно молодых товарищей, необходимо нашей партии уделить первостепенное внимание. Но мы пока не выдвинули эту задачу в число первоочередных. Она стучится в дверь, а многие не слышат.

Надо учитывать, что мы сталкиваемся теперь с духовной агрессией российского капитализма, перешедшего в стадию империализма. И он паразитирует не только на эксплуатации пролетариев в материальном производстве, но и в духовной сфере. Он превращает духовную сферу в товар. Разве не очевидно это, скажем, в книгоиздании?

— Более чем!

— Океан «лёгкого чтива». Посмотрите, как заполонила все книжные прилавки детективная литература. И отодвигается классика, изживаются лучшие произведения советского времени. Вот эта индустрия духовного разврата, индустрия развлечения определяет сегодня состояние общества, влияя в первую очередь на молодёжь: «оттянись со вкусом», «бери от жизни всё», «живи моментом». Этому мы призваны противостоять.

— Задача, конечно, весьма непростая.

— И связана она с вопросом о формировании общей культуры коммуниста. Потому что нельзя стать в полном смысле марксистом-ленинцем, не обладая фундаментом общей культуры, не имея необходимых знаний в области искусства, литературы, в области всемирной и отечественной истории, геополитики и т.д. Это всё, что образует фундамент общей культуры, что в конечном счёте определяет умственную культуру человека в её многообразии и единстве.

— Вспоминается ленинский наказ рабоче-крестьянской молодёжи на III съезде комсомола: «Коммунистом стать можно лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество». Понятно, здесь — задача-максимум, полностью, наверное, и недостижимая. Но пролетарский вождь, напутствуя комсомольцев первого призыва, то есть завтрашних коммунистов, счёл нужным сказать именно так: поставить перед молодыми сверхзадачу. Сегодняшним комсомольцам надо бы помнить об этом и стремиться к такой высоте.

— Я напомню о ещё одном моменте из истории нашей партии — ленинской школе для рабочих в предместье Парижа Лонжюмо. Там ведь давали не только систему теоретических знаний марксизма. Учеников этой школы водили в музеи, театры, читали им лекции по истории искусств. У кого-то возникало даже недоумение: дескать, мы хотим учиться искусству стачечной борьбы, а нас в музей ведут…

Но делалось всё это вполне сознательно. Ибо Владимир Ильич и соратники его понимали, что без этого фундамента общей культуры будет сектантское, ограниченное, зауженное восприятие марксизма.

— Потому что марксизм возрос из всей предшествующей культуры?

— Именно. Интересная подробность: когда Маркс после многолетнего подвижнического труда в основном завершил работу над первым томом «Капитала», он писал Энгельсу, что теперь вылизывает «Капитал». А «вылизывание» это означало, что автор придаёт своему произведению определённое художественное выражение. И действительно, читая этот гениальный научный труд, мы видим, как с помощью художественных образов Маркс оживляет нам восприятие таких сугубо теоретических категорий, как «производственные отношения», «производительные силы» и т.п. Всё это оплодотворено художественной образностью. И не случайно известный советский академик Мелица Петровна Нечкина написала специальную работу под названием «Капитал» как художественное целое». Кстати, и сам автор — ему это выражение принадлежит — рассматривал свой труд именно как художественное целое!

— У Маркса вообще почти всюду масса литературных образов и ассоциаций…

— Без обращения к античной литературе, к «Фаусту» Гёте, ко всей классической западной литературе представить Маркса невозможно. Как и Ленина — без обращения к русской литературе. Недаром же он подчёркивал, что русская классическая литература оказала колоссальное влияние на развитие социальной мысли в России. Почему? Потому что это была литература великого синтеза, обобщения. Вспомним Пушкина: «Наш век — торгаш». Вот вам высота обобщения! А проблема «маленького человека», поднятая русскими классиками?

При тех условиях только в литературной форме можно было выразить свои социальные взгляды. Герцен пишет повесть «Кто виноват?», Чернышевский — роман «Что делать?». Тот же Чернышевский, Добролюбов, Белинский высказывались по острейшим общественно-политическим вопросам в литературно-критических статьях…

Да, русская классическая литература, одна из великих мировых литератур, не только психологична, чему обычно уделяется наибольшее внимание. Она и глубоко социальна, она философична, она — антибуржуазна. Это действительно литература великого синтеза, и без основательного приобщения к ней не может быть человека подлинной культуры. Не может быть коммуниста в полном смысле этого слова.

О выборе предпочтений и чёткости идейной

— Вот вы говорили сейчас очень уверенно и убеждённо.

А все ли наши товарищи понимают значение того, о чём вы говорили? Не воспринимается ли это некоторыми или даже многими как нечто потустороннее, к нашим главным партийным делам прямого отношения не имеющее? Может быть, потому и работа с книгой, проблемы чтения, самообразования отодвигаются на какое-то второстепенное или третьестепенное место…

— Вынужден согласиться. Это действительно так. Значит, надо нам всемерно это преодолевать, ибо вопрос-то важнейший. Многие, к сожалению, мало читают. Да и выбор предпочтений бывает сомнительный.

Я не случайно назвал имена классиков нашей литературы, и прежде всего — русских революционных демократов. Они подготовили восприимчивость марксизма в России. Нельзя вполне понять Ленина, не зная Чернышевского, Герцена, Белинского. Между тем сейчас, в период не просто деградации, а духовной реакции, происходит возвращение к совсем другим именам. К Аксаковым, Киреевским, ко всей плеяде славянофилов. К Данилевскому, Трубецкому, Леонтьеву…

Да, всё это авторы, достойные внимания. Мы найдём у них немало ценного и полезного в характеристике национальных особенностей России, психологического склада русского человека, в анализе геополитики, если брать Леонтьева и Данилевского. Но суть в том, что все они стояли на позициях охранения того порядка, который тогда существовал! То есть они выполняли охранительную функцию, у них нет ничего революционного. Более того, их позиция антиреволюционна.

И вот нынешнее целенаправленное забвение революционеров-демократов, которые сыграли выдающуюся роль в развитии русской социальной мысли, о многом говорит. А молодые люди, не разбираясь, особенно легко идут сегодня на поводу у тех, кто диктует идейные и литературные предпочтения, своего рода и «моду».

— Ещё бы, когда всё вокруг именно по такой «моде» происходит. Совсем недавно видел телесюжет: ректор МГУ Садовничий вручает молодым учёным премию Бердяева. И подчёркивается при этом, что он — представитель консервативного направления, что наконец-то оно у нас утверждается, торжествует.

— Я бы сказал, не просто консервативного направления. Бердяев, Сергей Булгаков, Франк — это ведь лидеры теологического антикоммунизма. Изощрённого! Тот же Бердяев вроде бы признавал, что известная доля истины есть в марксизме и надо её принять. Как же, марксизм активизирует человека, и социализм (а он уже утвердился тогда в нашей стране) даёт определённые возможности для социального творчества, но…

Увы, дескать, социализм даёт личность коллективистическую, свобода которой ограничена требованиями коллектива, общества. Она, мол, по сути закрепощена и не имеет возможности проявить свою исключительную индивидуальность. При этом Бердяев проповедовал идею корпоративной личности. Корпорация как совокупность индивидуальностей — что сие значит? Это подмена коллектива совокупностью индивидуальных эгоизмов, то есть своего рода групповой эгоизм. Вот вам Бердяев.

— А ведь был в начале своего пути легальным марксистом…

— Как и Сергей Булгаков, и некоторые другие, оказавшиеся по существу ренегатами. То, что сегодня называют консерватизмом, отнюдь не безвредно. Он противостоит традиции коллективизма, превалированию интересов общества над интересами личности и т.п. Да, фактически это утончённый антикоммунизм, а потому наша задача — вскрывать его сущность.

И, возвращаясь к проблемам общей культуры, следует подчеркнуть: мы, коммунисты, в первую очередь призваны обращать внимание на основы культуры революционно-демократической. Иначе перестанем быть марксистско-ленинской партией. Иначе молодёжь наша не будет знать её русских революционных истоков.

Никто, по-моему, не определил ленинизм лучше, чем Сталин: ленинизм — это марксизм современной эпохи. В письме товарищу Кагановичу и другим членам ЦК КП(б)У (1926 г.) он назвал ленинизм высшим достижением русской культуры.

— Связь с русской культурой выражена чётко и ёмко.

— Точно так же, как вершиной западной культуры является марксизм. Именно люди, которые имели очень прочный фундамент и широкое поле общей культуры — за счёт непрерывного самообразования прежде всего, — отдавали должное марксизму и не допускали примитивных, упрощённых оценок западной или русской цивилизации. А сегодня, замечу, такие примитивные оценки господствуют.

Скажем, сегодня клянут западную цивилизацию: она сугубо индивидуалистична, прагматична, бездуховна. Но весь вопрос в том, западная цивилизация — это какая? Есть цивилизация марксизма, Парижской коммуны, цивилизация великих открытий в области естествознания и великой антибуржуазной западной литературы. А с другой стороны — есть цивилизация фашизма, есть цивилизация деградации и разложения, которую нынче можно назвать либерал-фашизмом. Никуда не денешься от диалектического классового подхода!

— Трудно не согласиться с вами. Однако поток разноречивой литературы, хлынувший во время «перестройки» и продолжающийся по сей день, создал большую смуту в умах. Не всем оказалось по силам в этом потоке верно сориентироваться, а кого-то он просто захлестнул…

— Но есть иные примеры. Для меня особенно яркий и выразительный — Вадим Валерианович Кожинов. Он не был марксистом, но, имея благодаря самообразованию мощный фундамент общей культуры, как раз в это время всё более шёл к марксизму. И, не принижая западной цивилизации, видя все её достижения, он высоко и преданно любил русскую культуру, делая свой вывод о России как цивилизации.

— «Мы не говорим, что мы выше. Мы говорим, что мы другие» — вывод его был такой. Мне посчастливилось много беседовать с этим выдающимся мыслителем на протяжении ряда лет, и я мог наблюдать, как меняется его отношение к марксизму, к социализму, к опыту советских лет…

— А если уж говорить о характеристике цивилизации классиками марксизма, то, по Марксу и Энгельсу, цивилизация имеет классовое происхождение и классовый характер. Как утверждал Энгельс: «Так как основой цивилизации служит эксплуатация одного класса другим, то всё её развитие совершается в постоянном противоречии».

— Исчерпывающе сказано.

— Поэтому нынешние примитивные оценки, попытки подменить классовый научный подход так называемым цивилизационным — это, по-моему, прежде всего от незнания классики. Классики марксизма-ленинизма постоянно подчёркивали: социализм, лишённый национального своеобразия, — это мёртвая схема. Научный классовый подход отвергает такой социализм. Так что Маркс и Ленин не нуждаются в «дополнении» их Данилевским и Хантингтоном.

Вопрос о культуре не второстепенный

— А как повышать эту общую культуру в наших партийных, комсомольских рядах, среди сторонников КПРФ? Что парторганизации для этого могли бы и должны делать?

— Одно предложение у меня есть: использовать опыт ленинской школы в Лонжюмо. Вот сейчас при ЦК КПРФ создан Центр политической учёбы, где регулярно проходят обучение молодые коммунисты. Это очень хорошо. Но в его программу стоило бы включить и темы, связанные с современным состоянием литературы, кинематографии, театра. И у нас ведь есть люди, которые могли бы такие курсы лекций читать: Николай Николаевич Губенко, Владимир Владимирович Бортко и другие. А пока этого нет. И должен быть обязательно, я считаю, спецкурс по проблемам самообразования, культуры чтения. То есть молодым в этом смысле надо помогать, давая им практические советы и конкретную ориентировку.

— Может быть, не только в Центре учёбы при ЦК такое необходимо, но и на местах, в той системе политического образования, которая там сегодня действует?

— Безусловно. У нас в Ленинграде при горкоме работает Учебный центр политической культуры, и мы сейчас серьёзно продумываем, как расширить тематику занятий лекциями по вопросам общей культуры. Это назрело, я считаю, всюду.

— Хотя практически нелегко это всюду осуществить. Упирается в кадры. Нужны люди соответствующего кругозора и умения.

— Это так. Но давайте искать и готовить кадры. Вокруг нашей партии должны сплачиваться все, кто сохранил верность советской цивилизации, советской культуре. А личность воспитателя для молодых исключительно важна.

Сошлюсь на время моей школьной юности. Именно тогда судьба подарила мне встречу с человеком, заложившим основы моего самообразования. Учился я в одной из старейших школ нашего великого города на Неве, которая была создана до революции как школа для сирот рабочих. И вот пришли туда (по призванию!) молодые дворянки, чтобы сеять разумное, доброе, вечное.

— И некоторые учителя в ваши 50-е годы работали с тех пор?

— Да. Те из них, которые приняли революцию и стали на дорогу марксизма. Так вот, историю нам преподавала Вера Павловна Лаврова. Преподавала очень интересно! Однако, кроме того, она выделила в классе группу учеников, склонных к анализу и к углублённому изучению истории.

В этой группе, с которой она занималась дополнительно, оказался и я.

Самое ценное — она рассказала нам, как работать с первоисточниками и что такое реферат. Для меня это стало, без преувеличения, огромным событием, многое определив на будущую жизнь.

— Вы защищали свои рефераты?

— Была защита на уроках, когда класс входил в новую тему, а она выступала экспертом. Она же приучила нас к определению основных понятий перед освоением новой темы, прививала вкус к работе со словарями, учила культуре языка. От неё я впервые узнал, чем театр Станиславского отличается от театра Мейерхольда, кино Эйзенштейна от фильмов, скажем, Пудовкина. То есть она раздвигала наши культурные горизонты, учила общей культуре и вместе с тем была блестящим преподавателем истории.

— Замечательный пример. Потребность в таких учителях сегодня ещё больше.

— Я же сказал: наука на всю оставшуюся жизнь. Допустим, привычка к конспектам у меня от неё. Она говорила: конспекты — это ваши капиталы, а если вы прочли серьёзный теоретический труд и не законспектировали его, считайте, что останется у вас рассеянное, размытое впечатление, которое никакой службы в будущем вам не сослужит.

Хороший опыт возникает.

Но насколько широко работает?

— Удаётся как-то использовать полученные тогда уроки в сегодняшней пропагандистской работе?

— Всегда те уроки помню и по мере возможности передаю другим. Вот в последнее время некоторые слушатели нашего Учебного центра политической культуры стали выходить на теоретические семинары первых секретарей райкомов и секретарей по идеологической работе с защитой своих рефератов. Так, с интересными, глубокими рефератами на тему «В.И. Ленин о двух культурах в одной национальной культуре» выступили Василий Кривонос, прошедший Центр политучёбы при ЦК, и Роман Игоревич Кононенко, ставший теперь уже секретарём горкома партии по аналитико-информационной работе. Теоретически убедительно молодой Андрей Онисенко раскрыл проблему диалектического единства классовой борьбы и национально-освободительного движения.

— И в других организациях хорошо бы действовать так же.

— Конечно, крупицы опыта, имеющиеся в разных местах, необходимо лучше обобщать и шире распространять. Например, я обратил внимание в материалах под рубрикой «А вы что читаете?», сколько интересного в работе с книгами у коммунистов Иркутской области.

— Уникальный опыт! Многие пишут нам в «Правду», что нужные книги невозможно достать: до регионов они не доходят, поскольку советская система книгораспространения разрушена. А Иркутский обком установил связи с рядом издательств в Москве, где чаще всего печатается литература нашей направленности. И когда очередная такая книга выходит, её закупают в потребном количестве для коммунистов и сторонников КПРФ в области. Мало того, устраивают обсуждения этих книг, читательские конференции, встречи с авторами…

— Но ведь такое пока что мало где есть.

— К сожалению. Хотя мы в «Правде» не раз про иркутский опыт рассказывали, не очень-то подхвачен он в других партийных отделениях. Отсюда и казусы всякие. Вот даже автор письма из Комсомольска-на-Амуре «Без книг коммунисту нельзя», которое положило начало разговору на тему «А вы что читаете?», сетовал: жаль, что материалы таких замечательных публицистов «Правды», как Юрий Емельянов и Юрий Белов, не выходят книгами. Но они выходят! Только вот в Комсомольске-на-Амуре и в других местах об этом, увы, не знают. Подобные письма, где вашим книгам даётся очень высокая оценка, я вам пересылал.

— Спасибо. С некоторыми из авторов я теперь перезваниваюсь. И книги свои послал им. Но проблему в целом это, конечно, не решает. Очень хорошо, что в последние годы Центральный Комитет заметно усилил внимание и к издательской деятельности, и к распространению актуальной литературы.

— Да, именно благодаря этому она больше стала доходить до региональных отделений. Однако нужна также встречная инициатива на местах.

— А для этого требуется понимание важности дела. Проблема общей культуры, самообразования, культуры чтения — всё это идёт в одном русле. И вот, знакомясь с письмами, которые публикуются под рубрикой «А вы что читаете?», я всё-таки с удовлетворением отмечаю, что потребность в расширении общей культуры очевидна. И отрадно встретить в письмах имена авторов, которые были дороги моему советскому поколению.

Скажем, Драйзера — писателя, раскрывшего нам буржуазную Америку в её неприглядных моральных ипостасях, трагедию мыслящей личности в этой стране. Или Вадима Кожинова, о котором мы уже говорили и который является выдающимся носителем чрезвычайно разнообразной общей культуры. Оппонентам с ним было не просто: кто ещё обладал таким невероятным запасом знаний и энциклопедическим умом?

Во имя советского мира

— Вы справедливо подметили: в нынешнем книжном хаосе некоторые наши товарищи умеют всё же делать верный выбор. Но многим и помощь в ориентировке нужна!

— Ещё одна тенденция: я встретил в письмах, публикуемых «Правдой», имена классиков советской литературы, а они, безусловно, помогают духовно устоять.

— Есть в советской литературе такие книги, которые молодой коммунист или комсомолец, по-моему, просто не может не прочитать: «Как закалялась сталь» Николая Островского, «Педагогическая поэма» Антона Макаренко, «Молодая гвардия» Александра Фадеева, «Повесть о настоящем человеке» Бориса Полевого… Но все ли нынешние молодые прочли их? К сожалению, далеко не все. Правда, к счастью, за последнее время эти книги стали переиздаваться — усилиями близких к нашей партии издателей, таких, как Александр Иванович Титов, возглавляющий ИТРК. И Руслан Георгиевич Гостев в Воронеже немало в этом направлении делает…

— Важно, что такие книги помогают сформировать духовный, нравственный, интеллектуальный иммунитет против агрессии бездуховности и, конечно, оголтелого антисоветизма и антикоммунизма, направленных прежде всего на молодёжь.

Или вот капиталистическая власть интенсивно поднимает сейчас идею «русского мира». Зачем? Чтобы выглядеть якобы выражающей патриотический настрой общества. Хотя обращается буржуазная власть к патриотизму лишь тогда, когда это соответствует её сиюминутным интересам. Патриотизм для неё ведь тоже товар.

А наша задача — и об этом на предыдущем пленуме ЦК Геннадий Андреевич заявил — состоит в том, чтобы актуализировать понятие советского мира, советской культуры. «Русский мир» пытаются строить на именах тех мыслителей, которые, при всей их полезности в чём-то, были охранителями эксплуататорского строя. И когда речь идёт о духовности, всё у них завершается обращением к богу. У всех! Это устраивает нынешнюю власть.

Советский мир — качественно иное состояние. Он вбирает в себя и верующих, но также людей, поднявшихся на высоты научного осмысления мира. Ведь классики марксизма никогда не говорили о необходимости гонения религии. Речь шла о преодолении её, что потребует целой исторической эпохи. Но советский мир — это мир, дающий новую духовность! Это мир коллективиста-борца, духовной свободы как осознанной необходимости.

— Ценности этого мира не уничтожены, однако, как выражается Сергей Кара-Мурза, он находится в катакомбном состоянии.

— Так вот задача нашей партии — труднейшая, очень тяжёлая и сложная! — заключается в том, чтобы вывести его из катакомб. А для этого, как я вскользь уже заметил, нужно собрать и сконцентрировать вокруг себя наиболее активных носителей советской культуры, советской цивилизации, стать защитниками и поборниками духовности советского мира. Он действительно не исчез. Почему некоторые молодые тянутся к советской литературе? Потому что в семьях она сохранилась. Почему не угасает интерес к марксистско-ленинским трудам, к советскому времени? Тоже во многом от семьи, где жив он, советский мир. А задача актуализировать идею советского мира сопряжена опять-таки с вопросами самообразования, культуры чтения, освоения основ общей советской культуры.

Среди книг, которые в этом смысле особенно полезны для молодых, не могу не назвать капитальный труд «Советская цивилизация» упомянутого вами Сергея Георгиевича Кара-Мурзы. Стоило бы переиздать и некоторые работы такого замечательного советского философа и публициста, как Ричард Иванович Косолапов. И, конечно, мы должны ему низко поклониться за продолжение издания сталинских трудов. Он предоставил нам наиболее полное на сегодня их собрание, а это колоссальный вклад в сокровищницу советской мысли.

— Вот Сталин для меня, Юрий Павлович, — ярчайший пример того, какой необыкновенной интеллектуальной высоты может достигнуть человек путём самообразования. А ещё — Горький: он тоже ведь сам себя сделал. Мы же знаем, какими были его университеты…

— Во времена Ленина и Сталина партия чрезвычайно много усилий прилагала, чтобы растить рабочую интеллигенцию, формировать мыслящее пролетарское ядро. Это были рабочие типа Ивана Бабушкина, отличительной чертой которых я назвал бы тягу к знаниям. И если на важнейшем пленуме нашего ЦК мы поставили недавно задачу усиления работы в пролетарской среде, то это значит, наряду со многим другим, всячески содействовать самообразованию передовых рабочих.

Ориентироваться есть на кого — и в нашей истории, и в сегодняшнем дне. Вовсе не ради дежурной комплиментарности вспоминаю опять, как относится к своему самообразованию лидер нашей партии. Он же самообразованием занимается постоянно! Не все знают, например, про знаменитые «зюгановские книжечки». А вот я знаком с Геннадием Андреевичем уже четверть века и за это время в беседах с ним, по-моему, ни разу без такой книжечки его не видел. Как только что-то в разговоре показалось ему особенно интересным и важным, он просит повторить и обязательно записывает. Переспрашивает об источнике, ещё какие-то углубляющие вопросы задаёт. То есть идёт напряжённая интеллектуальная работа.

Сколько у него этих «книжечек», уж и не знаю. Но уверен: когда требуется, он находит среди бесчисленного их множества необходимые для дела страницы…

politpros.com